История нашего села

“Чугунка”

Значение Великого сибирского пути, или Транссиба, трудно переоценить, недаром его называют восьмым чудом света. Именно с постройки этого пути началось экономическое возрождение Сибири и Дальнего Востока. «Транссиб на перевале двух веков – это не просто рельсовая дорога через весь огромный сибирский материк, который в XIX веке знали почти так же мало, как в XVIII и XVII, но это еще и дорога из столетия в столетие. Только с прокладкой этой дороги, только с «прошивом» Сибири из конца в конец она была наконец-то подтянута к европейской части России накрепко, в одно целое», – писал Валентин Распутин.

 

«Чугунка» была жизненно необходима Сибири. «Дорогу! Дорогу!» – просили генерал-губернаторы у царя. Одним из первых стал ратовать за обзаведение Сибири железными дорогами генерал-губернатор Восточной Сибири граф Муравьев-Амурский. Он даже предложил маршрут «однотропной чугунки» от Байкала на Иркутск, Красноярск, Омск, Уфу и Самару. А самым первым о ней еще в 30-е годы XIX века заговорил русский инженер путей сообщения Николай Богданов.

В 1886 году Александр III писал: «Уж сколько отчетов генерал-губернаторов Сибири я читал, и должен с грустью и стыдом сознаться, что правительство до сих пор почти ничего не сделало для удовлетворения потребностей этого богатого, но запущенного края. А пора, давно пора». И еще одна запись: «Необходимо приступить скорее к постройке этой дороги».

6 июня 1887 года состоялось совещание министров и управляющих высшими государственными ведомствами, на котором было принято окончательное решение приступить к сооружению отдельных участков железной дороги в Сибири. Однако многие боялись ее большой протяженности, крупных финансовых и материальных затрат. Было распространено мнение, что на первое время можно ограничиться постройкой только тех участков железной дороги, которые связывали бы речные бассейны. То есть дорога была не сплошь рельсовая, а смешанная – водно-железнодорожная.

В проекте намечались три участка дороги: Среднесибирский (от Томска до Иркутска), Забайкальский (от озера Байкал до Сретенска) и Уссурийский (от Владивостока до села Буссе на реке Уссури). Теперь очередь была за изыскательскими экспедициями. Среднесибирскую (это был самый протяженный участок – 1700 верст) возглавил опытный инженер-путеец Николай Меженинов.

Комиссия недаром остановилась на кандидатуре Николая Павловича Меженинова. К тому времени ему было 49 лет, а за плечами уже был огромный опыт работы.

Родился в старинной дворянской семье рязанского помещика. Закончил физико-математический факультет Московского университета (по отделению чистой математики). Однако в том же году (1861) поступил в институт инженеров путей сообщения. После его окончания Николай был назначен начальником дистанции седьмого округа путей сообщения. Однако эта работа была для него скучной. Молодому путейцу хотелось железные дороги строить. Удача ему улыбнулась – он станет участником и руководителем изысканий и строительства железных дорог на Украине, в Белоруссии, Прибалтике, Крыму, центральных губерниях России. А теперь вот Сибирь… Именно здесь был громадный размах для творчества и инициативы.

В конце 1887 года, через три месяца работы, Меженинов представил две записки: «О местных средствах и условиях сооружения Среднесибирской железной дороги» и «К вопросу о направлении Сибирской железной дороги», в которых предлагал строить Среднесибирскую линию как продолжение Уфа – Златоустовской. «Великий сибирский путь, – писал изыскатель, – должен быть сплошным от европейской сети железных дорог до бассейна Амура и должен начинаться от Златоуста и направляться на Челябинск, Курган, Петропавловск, Омск, Каинск, Колывань, пересекая Обь в 80 верстах выше Томска, далее на Мариинск, Ачинск, Иркутск». Меженинов вместе со своей изыскательской партией собрал богатейший материал. Был даже использован опыт многих поколений ямщиков Московского тракта. А сама трасса была максимально приближена к этому тракту.

Но вот появилась новая идея – инженер Гронский настаивал на перепроектировании Транссиба под узкую колею, как у американцев. Это якобы удешевило бы стоимость сооружения и сократило длину линии. За советом обратились к Меженинову. Тот категорически отказался пересматривать изыскания. «Сибирская дорога, – ответил Николай Павлович, – соединяющая сеть европейских железных дорог с восточным побережьем Азии, будет иметь широкое торговое и государственное значение, и как дорога транзитная непременно должна быть ширококолейная. Будущность ее для экономического развития края и торговли нашей с Дальним Востоком громадна». А насчет Америки он заметил, что там все главные транзитные линии – ширококолейки, а узкая колея лишь на боковых ветвях.

Это утверждение не было голословным. Инженер в сентябре 1889 года после первоначальных изысканий в Сибири успел съездить в Америку для изучения опыта железнодорожного строительства. Плюс еще успел произвести изыскания и построить Джанкой-Феодосийскую железную дорогу, пока министры утрясали все спорные нюансы по Транссибу.

Наконец 17 марта 1891 года Александр III издал Высочайший рескрипт о начале строительства сплошного рельсового пути от Челябинска до Владивостока, за что как раз ратовал Меженинов. В документе было предписано отказаться от услуг концессионеров и иностранного капитала, хотя предложений было много: построить Великий сибирский путь «средствами российской казны», силами отечественных инженеров, рабочих и каторжников, из своих материалов, с применением «нашенских» паровозов и вагонов. Транссиб начал строиться одновременно от Владивостока и Челябинска.

Спорным моментом среди инженеров-изыскателей был выбор места для моста через Обь. И Николай Меженинов как раз отстаивал строительство моста возле Колывани. Однако река здесь во время паводка разливалась до 12 верст, да и грунт был неустойчив для мостовых опор. Поэтому победил Кривощековский вариант перехода через Обь.

В 1892 году Меженинова вновь назначают начальником экспедиции для проведения подробных изысканий и составления проекта Среднесибирского участка от Оби до Иркутска, а позже – начальником работ по сооружению этой дороги.

Работы по строительству Среднесибирской железной дороги на участке Обь – Красноярск начались в мае 1893 года. А 20 июля 1894-го на месте будущего Новониколаевска в присутствии томского губернатора Тобизена, управляющего контрольной палатой Шпейра и начальника строительства Среднесибирского участка железной дороги Меженинова был отслужен молебен и состоялась торжественная закладка первого камня в правобережный устой железнодорожного моста. Мост связал два самых крупных участка Транссиба – Западносибирскую и Среднесибирскую железные дороги.

К эксплуатации Среднесибирской железной дороги приступили первого января 1899 года. Ее создание было связано с огромными трудностями: на пути – болота, тайга, реки. Но благодаря сотням тысяч людей – крестьянам, рабочим, военным, ссыльным, благодаря всей России мы построили самую протяженную дорогу в мире. Но были еще и те, без чьих знаний, организаторских способностей и таланта (по сути своей аристократы), Транссиб просто бы не состоялся. Среди них и Николай Павлович Меженинов. Сооружению железных дорог в Сибири он посвятил 13 лет своей жизни.

В Сибирском торгово-промышленном календаре на 1898 год (Томск) дана такая характеристика деятельности инженера: «Уже одно простое перечисление должностей, которые Николай Павлович занимал в течение 30 лет, показывает нам с яркой очевидностью, к какому роду деятельности он принадлежит. Мы видим его всюду, где является потребность в широком применении научных знаний, многосторонней опытности, неутомимой энергии, где происходит созидательная деятельность. Заканчивается такая деятельность на одном месте – Николай Павлович стремится уже на другую окраину нашего обширного отечества, и всегда в роли изыскателя, строителя, руководителя».

За свой труд Меженинов был награжден пятью орденами и нагрудным знаком «За содействие духовному просвещению Сибири». В память о нем названа станция Межениновка .

Село Межениновка расположено в водоразделе речек Ушайка и Басандайка, впервые появилось в 1896 году в процессе строительства здесь железной дороги. Первопоселенцами в 1896 году стали строители Бобошин, Буров и Чувак.

Исторической достопримечательностью села является сохранившаяся водонапорная башня, использовавшаяся для дозаправки водой паровозов – единственная на всей ветке от ст. Тайга до ст. Томск- I.

Основной деятельностью местных жителей в начальный период советского времени (1920-е – 1930-е) было земледелие и животноводство, здесь в 1927 году был образован колхоз «Новый быт». В колхозе была свиноводческая ферма, табун лошадей. Сеяли пшеницу, овёс. До 1946 г. землю обрабатывали лошадьми. В 1973 году организовался совхоз «Межениновский», где выращивался племенной крупно-рогатый скот.

Басандайский хутор – колония

На территории Межениновского сельского поселения находится пос. Заречный. Основатель пос. Заречного — профессор Пирусский Владислав Станиславович (1857—1933). Врач, общественный деятель, активно занимавшийся популяризацией физической культуры и спорта.
В 1895 году профессор Пирусский В. С. создал в Томске Общество содействия физическому развитию (третье в России после одесского в 1892 и петербургского, Лесгафта, в 1893). Открыл загородный детский летний, а затем, в 1898 г. и круглогодичный оздоровительный лагерь (Басандайский хутор — колония), в глухой тайге, в 40 вёрстах от Томска, на 475 десятинах земли, на месте будущего пос. Заречный.

Однако в достаточно скором времени мнение обывателей изменилось. Площадки Общества стали весьма популярными, а в летнюю оздоровительную колонию на Басандайке (кстати, первую в России — прообраз нынешних оздоровительных лагерей) пришлось даже устраивать своеобразный отбор из детей бедноты и среднего класса.

Владислав Станиславович Пирусский говорил: «Здоровье есть показатель культуры, которым обладает семья, общество и государство».

С 1897 г. в Басандайской колонии (ныне железнодорожная станция Межениновка) силами детей и воспитателей развивалось упорядоченное сельское хозяйство хуторского типа, с десятками коров, лошадьми и пасекой, требовавшее немалых сил для обслуживания. Однако дети-колонисты никогда не трудились больше трех-четырех часов в день. Огородничество, включавшее посадку редиса, моркови и гороха, имело в основном воспитательное значение, ведь воспитатели старались так организовать работу, чтобы дети успели увидеть её результаты в течение своей

смены.

Работу же педагогов колонии можно с полным правом назвать подвижнической, ибо воспитатели не получали за нее жалованья и трудились за питание и кров. Эта колония уже приобрела основные характеристики оздоровительно-трудового лагеря макаренковского типа.

Интересно проследить за распорядком дня в Басандайской колонии.

В 7 часов утра детей будили, а через час звали на завтрак, причем до еды они

должны были заниматься обязательными гигиеническими процедурами и уборкой территории. Время после завтрака колонисты проводили в умственном и физическом труде с непременными перерывами на игры или купание. В 12 часов их кормили обедом, в 16 – полдником, а в 20 часов был

ужин. Таким образом, в колонии было четырехразовое питание, что потребовало использовать для приготовления пищи труд нанятых кухарок и поваров. Руководители колонии стремились максимально разнообразить жизнь детей. Послеобеденное время ребята проводили в творческих занятиях, разделенных в соответствии с нравами того времени по гендерному признаку, т. е. девочки рукодельничали, а мальчики мастерили. Общими были прогулки, некоторые игры, пение, молитвы и т. д., чем колонисты занимались обычно между 16 и 20 часами. В 21.30 дети ложились спать. Заметим, что сначала колония работала лишь в летнее время, однако накопленный опыт позволил В. С. Пирусскому впоследствии организовать аналогичное учреждение, функционировавшее зимой (1909–1912 гг.).

Несомненно, что для детей из малообеспеченных семей само пребывание на природе в коллективе дружелюбно настроенных сверстников уже давало безусловные социализирующие и оздоровительные эффекты. В этом и состояла ценность социально-педагогической работы доктора В. С. Пирусского по созданию летних дачных колоний. Однако нельзя не упомянуть о том, что организация колоний осуществлялась В. С. Пирусским как часть его обширной и комплексной работы по оздоровлению и приобщению к физической культуре всех категорий населения. В его колониях использовались такие формы многостороннего взаимодействия с

детьми, которые вошли в широкую практику лишь в современный период, отчетливо проявившись в деятельности детских оздоровительных лагерей

нашего времени.

Все говорит о том, что талантливый управленец В. С. Пирусский обладал удивительной способностью зажигать в людях энтузиазм и стремление помочь колонистам – в большинстве своем больным, ослабленным детям из малообеспеченных и социально незащищенных семей. В качестве формы активизации массовой финансовой поддержки колоний, к которой прибегало Томское общество содействия физическому развитию, назовем кру́жки для сбора средств, популярные на рубеже XIX–XX вв., которые можно считать прообразами стеклянных благотворительных кубов, знакомых каждому современному россиянину. Мероприятие состояло в том, что желающим горожанам (многие сборщики, как, скажем, М. В. Лянге, впоследствии становились сотрудниками В. С. Пирусского) выдавали опечатанные кружки. Сборщики «бегали», собирая деньги и символически одаривая жертвователей, скажем, ромашками; за три полные кружки энтузиастов этого своеобразного фандрайзинга награждали значком «Лучший сборщик». Акции по сбору пожертвований подробно рекламировались в СМИ («Здоровье для всех»), а также в тематических объявлениях с примерным текстом: «Для укрепления здоровья детей горожан, обучающихся в переполненных школах в спертом воздухе, – пребывание на чистом воздухе хотя бы несколько недель – в течение нашего короткого лета – необходимо. Совет общества устраивает… кружечный сбор на содержание колоний. Успех сбора зависит от числа участников, от их искреннего желания помочь этому детскому делу. Не откажите принять личное участие в сборе…»  Томичи, как уже известно, не отказывали.

Поддерживали смелые начинания доктора и томские чиновники. Например, по его просьбе тогдашний директор училищ В. П. Щепетев охотно одолжил для колонии 30 кроватей из гимназического пансиона без всякой платы. Документ констатирует постоянную и жесточайшую нехватку

денег, которая в конце XIX в. позволяла реализовать идеи В. С. Пирусского «лишь в самых скромных масштабах». Но даже эти недостаточные, по

оценке самого доктора, средства позволили включить в колонистский рацион мясо, овощи, яйца, масло и молоко, обеспечить физически ослабленным детям здоровое питание. Видимо, В. С. Пирусский чрезвычайно гордился организацией правильного и достаточного потребления пищи, создававшего благодатную почву для оздоровления детей на лоне природы. Вероятно, поэтому в последнюю часть раздела ученый поместил результаты

параметрических измерений, описания походов и наблюдений за детьми, распорядка дня и способов проведения досуга в колонии, иными словами, эмпирические данные, подтверждавшие эффективность созданной им оздоровительно-воспитательной практики. Раздел завершается констатацией

получения обществом частных пожертвований на сумму до 1500 рублей. Немалые по тем временам деньги с учетом уже состоявшегося предоставления «по Высочайшему повелению» бесплатного участка земли на социально полезное дело впервые предоставили возможность построить для будущей колонии специальную усадьбу.

В 1920г. Басандайская колония была закрыта.

С 1932г.— подсобное хозяйство ГПУ, в котором работали спецпереселенцы и административно высланные по ст. 58.11. Пасека, КРС, 200 лошадей, овец до 1200, кроликов более 12000, сеяли хлеб, урожай 35-40 ц/га, овощные культуры, плодовый сад.

С 1942г. – 1945г.— колония ОТК №7 (до 5 тысяч заключённых).

Таловские чаши

Вблизи села Межениновка расположен наиболее посещаемый памятник природы Томской области—Таловские чаши.

Таловские чаши расположены на небольшой заросшей поляне в лесу, на площади около 300 кв. м. Самая большая и привлекательная из чаш является «Большая Таловская чаша»— (травертиновая чаша (бассейн) в ширину около 2м и в длину около 3,5м, её стенки достигают полуметра над уровнем земли. Глубина чаши— 1500мм. Длина русла стока— 2,1м. Толщина стенок чаши увеличивается к основанию. Дебит источника— около 1 л/с, температура воды +5 °С. Азимут по простиранию чаши— 120° ЮВ. Азимут лога, в котором находятся все чаши— 190°.

Три других чаши— в диаметре не больше 1м. Чаши постоянно наращиваются за счёт переливающейся через край воды, которая откладывает новые слои соли.

Каждая чаша имеет устье, откуда вытекает избыточная вода. При этом у одной из чаш вода продолжает течь по известковому валу ещё порядка 10м. Вода слабоминерализованная, магнезиально-кальциевая, гидрокарбонатная, температура держится на уровне +5—+6 °C, зимой не замерзает.

Известковые образования, по форме похожие на чаши, до 1м высотой, состоящие из известнякового туфа сформировались благодаря выходу на поверхность земли вод, насыщенных известью.

Этот процесс метасоматического замещения мха и позволяет расти травертиновым чашам и подниматься руслу над рельефом. Здесь мы наблюдаем симбиоз мха с косной материей— гидрокарбоната и карбоната кальция и марганцевого минерала— бернессита [(Na_0,3Ca_0,1K_0,1)(Mn⁴⁺,Mn³⁺)₂O₄·1,5H₂O], который был впервые обнаружен и исследован в карбонатных травертинах Томской области В.А. Баженовым и М.В. Соколовой (1988). Существует мнение, что вода в чаши, с большим содержанием кальция, поступает из глубинных источников, расположенных в разломных зонах палеозойских отложений, а не из грунтовых вод, а тем более верховодки.

Известно, что в советское время Таловские чаши были срублены «под корень» (для облегчения водопоя скота) и после заново «отросли».

Воды источника слабоминерализованы, нейтрально-слабощелочные, по составу магнезиально-кальциевые, гидрокарбонатные. На выходе происходит дегазация воды с выделением большого количества углекислого газа. Основная масса травертина сложена кальцитом, представляющим собой метасоматически замещённый сфагновый мох, образуя как бы псевдоморфозы кальцита по мху.

·         Состав воды источника следующий (в мг/л): Ca²⁺ – 156,0; Mg2+ – 23,2; Na+ – 16,1; HCO3 – 610; Cl– – 8,52; SO₄^2– – 8,0; O₂ – 10,0; CO₂ – 70,4 (из работы В.А. Баженова).

·         Также установлено (в мг/л): Mn – 0,5; H4SiO4 – 14,8; Al – 9,8; (в мкг/л) – Cu – 0,091; Zn – 1,32; Ti – 0,44; Ba – 1,32. Общая минерализация – 821,82 мг/л.

Легенды о Священом Граале (graal по старофранцузски — чаша) широко распространены в Западной Европе. В существование чаши, которая после того, как в неё собрали кровь Иисуса, стала обладать удивительными свойствами, позволяющими её владельцу определить судьбу всего мира, свято верили.

Образ Грааля как чаши был принесён древнегерманским племенем готов с Востока из Сибири, где они ранее обитали и откуда в начале нашей эры мигрировали на запад. Прототипом Грааля послужили Таловские чаши.

Некоторые исследователи полагают, что именно по этой причине позднее и сам Священный Грааль был спрятан в Сибири. По легенде Иоанново царство, в которое несли Чашу Грааля его Хранители, располагалось в Томском Приобье, а его столица Грасиона (в славянской транскрипции — Грустина) находилась на территории нынешнего Томска. Таловские чаши номинированы в новом конкурсе-проекте «Семь чудес Томской области».

Не стоит село без праведника

Жила в нашем селе женщина широкой души. Всю свою жизнь  она посвятила детям. Именно она с ребятами в течение многих лет занималась историей родного края.

Для нас, выпускников Межениновской средней школы, одним из школьных воспоминаний была маленькая смешная старушка в стареньком пальто, подвязанном бечёвкой, и с мешком на плечах. В мешке лежали огромные альбомы, с которыми она ходила по классам, и рассказывала нам об истории села. А мы, завидев её, обречённо вздыхали «Опять пришла!». Тогда нам совсем неинтересно было рассматривать фотографии и слушать её рассказы.

Теперь, спустя много лет, мы с трепетом открываем  старые альбомы, бережно листаем пожелтевшие страницы и с огромным интересом вчитываемся в каждую строчку, написанную Ниной Георгиевной Патрахиной, летописцем истории села Межениновка.              Родилась Нина Георгиевна 21 января 1921 года. В Межениновку приехала в 1939 году. Стала преподавать в начальных классах. Наступило тяжёлое время. Война.

Из воспоминаний Н.Г. Патрахиной: «Летом 1941 года опустело и как-то притихло наше село. Ушли на фронт отцы и старшие братья наших учеников. Мальчишки и девчонки-подростки встали на их место в железнодорожных мастерских, на полях и фермах колхоза. Только самые маленькие ребята продолжали посещать школу. И наша семилетка с 1941 по 1946 год была начальной школой.

Грустно вспоминать эти годы. Учебников ребятам не хватало. Порой целый класс учился по одному учебнику. Тетрадей тоже не было. Писали на газетах или старых книгах. Наши ребятишки научились делать самодельные чернила из свеклы и сажи. Ни на минуту не прекращала свою работу пионерская организация. Ребята писали письма воинам – отцам, старались порадовать их хорошими отметками, окружали вниманием и заботой товарищей, отцы которых погибли на войне, организовывали тимуровскую работу, помогали семьям фронтовиков. Учителя в эти годы не имели летних отпусков, а ученики каникул. В течение всего лета учителя и ученики работали: ремонтировали школу, заготавливали топливо, помогали взрослым в сельскохозяйственных работах.»

Во время войны в Межениновской начальной школе было всего 4 учителя, одной из них была Патрахина Н.Г.  В эти годы, она была награждена медалью «За доблестный труд».

Когда открылась семилетняя школа, Нина Георгиевна стала вести историю, закончила заочно Томский педагогический институт. С 1964 года по 1972 год была директором школы. Работая учителем и директором, вела большую общественную работу: была депутатом сельского совета, секретарём партийной организации, заведующей агитпунктом, председателем общества «Знание», пропагандистом. За свой труд неоднократно награждена грамотами.

Шли своим чередом занятия в школе, сенокосы и уборки в совхозе. Но не только этими каждодневными заботами жила депутат Патрахина. Всё больше тревожило её, что уезжают из села люди, особенно молодёжь, её бывшие ученики. И не только за материальными благами тянутся в город, а чаще – за культурой, образованием. Может, эта тревога и породила в ней мечту – создать летопись своего села, показать молодёжи, что и здесь, в деревне, есть свои культурные традиции, своя интересная история. Часто бывая по депутатским делам в Заречном, она слышала от стариков об основателе села – докторе Пирусском, который создал здесь до революции колонию для детей бедняков.

Желание познакомиться ближе с деятельностью этого замечательного врача-просветителя и педагога привело Нину Георгиевну в областной архив. Год изучала она материалы личного фонда, в котором хранятся его фотографии, дневники, письма. Сделала копии документов, разыскала адрес жены Пирусского – Любови Николаевны, которая передала эти документы Томичам. Завязалась переписка. Наиболее ценные материалы Нина Георгиевна поместила в альбом «История села Межениновка». Во всех поисках первыми помощниками её стали ребята. Приучая их к кропотливой исследовательской работе, Патрахина тем самым учила их и более важному: бережному отношению к истории своей маленькой родины – Межениновки.

«Во время этих поисков и познакомилась Нина Георгиевна с сотрудниками областного краеведческого музея. Началось это знакомство с того, что однажды принесла Патрахина в музей, туго перевязанный тесёмками пакет. В нём были фронтовые письма, фотографии односельчан.

– Возьмите, может, пригодится. Чтобы люди не забывали.

Позднее Нина Георгиевна принесла старинные филейные скатерти ручной работы, набор старинной гончарной посуды местного производства.

По её материалам была сделана телепередача о трудовом вкладе межениновцев в годы Великой Отечественной войны, организована творческая экспедиция в село Заречное работников краеведческого музея, научно-производственных мастерских Томск реставрация и писательской организации.

С первого июля, когда открылся Коларовский филиал музея, Нина Георгиевна задалась целью собрать материалы, рассказывающие об истории Коларовского сельсовета в первые годы Советской власти. Она же передала в музей фотографии о том времени, когда организовывались школы в посёлках Петухово и Басандайка, документы о Колотове и Године – первых коммунарах коммуны «Смена». Убедила старожилов Межениновки А.П. Дороговцеву, А.Н. Евтушенко, А.И. Зайко, Н.И. Сологуб помочь вновь организованному музею в пополнении экспонатов. По её примеру они передали туда старинные иконы, домотканые скатерти, полотенца, ковры ручной работы.

Бескорыстие. Оно не только в щедрых дарах музею, в собирании документов для летописи своего и других сёл. Служение людям стало основой жизни Патрахиной» (из статьи Г. Свиридовой. Старшего научного сотрудника Коларовского этнографического музея.)

«Живу я и работаю по принципу, если  не я, то кто же? Ведь многие  мои ученики          прямо со школьной скамьи уходили на фронт. Кому же, как не мне, поведать теперешним молодым межениновцам о земляках. Собираем старые фотографии, письма – бесценные документы прошлых лет. Открываем в селе памятники погибшим на фронте односельчанам, и окрестных, уже не существующих деревень и хуторов.

О воспитательном значении нашей летописи и говорить не приходится – межениновские ребята растут патриотами своего села, края, Родины. Потому что знают, чем и кому обязаны счастливым детством и миру на земле».

Добрые дела.… Сколько их сделано за 82 года. Сначала учительница начальных классов, затем преподаватель истории и уже перед уходом на пенсию – директор школы. Пожалуй не найдёшь на карте такого участка страны, где бы не трудились её ученики. А многие её ученики остались жить и работать в  родной деревне. Эти люди благодарны своей учительнице не только за знания, за совет и помощь, но, наверное, прежде за ту любовь к родным местам, которую она передала им.

В трудные военные годы Нина Георгиевна разделила с односельчанами радость и горе, и доверили ей стать депутатом сначала – Сельского совета, затем – районного. . Главная  черта  характера  Нины Георгиевны – бескорыстие: она во всём помогала людям.

Выросли и стали уже бабушками и дедушками её первые ученики, многие из тех, кому помогла она, как депутат, уже состарились. А она всё продолжает хлопотать, разыскивать ветеранов, собирать документы о давнем времени, помогать старикам, словом, действовать, приносить пользу.

Для чего ей всё это, уже не молоденькой сельской учительнице? Ни сама Нина Георгиевна, ни те, кто близко знает её, не смогут сразу ответить на этот вопрос. Потому, что такое прекрасное человеческое качество, как бескорыстие, душевное благородство, нельзя объяснить. Оно либо есть в человеке, либо – нет.

“Все мы жили рядом с ней и не поняли, что есть она тот самый праведник, без которого, по пословице, не стоит село, ни город, ни вся земля наша…”.

         По страницам летописи

Из воспоминаний Колесникова А.В.: «В первые же годы Советской власти рабочие, крестьяне стремились наладить хорошую жизнь, организаторами были коммунисты. Помню я, как раньше, до прихода Советской власти, приходила вагон-церковь и нас заставляли молиться. Теперь начали детей учить грамоте. Сначала учили в доме Данилова, потом в железнодорожном доме движенцев.  В 1921 году воскресниками была построена школа и изба-читальня.

Звонков В.Т. был начальником станции, он в 1928г. организовал посадку деревьев на территории станции, он же организовал музыкальный кружок. Играли на гитарах, балалайках, гармошках, скрипке, контрабасе. Участники кружка репетировали в пахгаузе. С концертами выступали в Межениновке, Заречном, Смене.

Вспоминается интересный случай. В 1928 году в Межениновку приехал фокусник. Он велел выкопать яму, положить его туда, закрыть шпалами, потом землёй. Через некоторое время выкопать. Он должен остаться в живых. Всё было готово. Заиграл наш оркестр, но тут разрыдалась жена фокусника. Стала просить не закапывать его. Грохнул хохот. Просьбу жены выполнили.

В избе-читальне оформляли стенные газеты, красочно писали лозунги».

В годы Великой Отечественной войны.

На второй день войны в Межениновке на клубной площади проходил митинг. Здания клуба ещё не было. Там стояла трибуна. У многих были повестки о мобилизации на фронт. Шёл большой дождь, но люди, как бы не замечали его перед горем, навязанным гитлеровской Германией. Мобилизованные давали клятву односельчанам грудью защищать Родину.

На Запад шли эшелоны солдат. Всё население выходило провожать воинов. Выносили угощения, цветы. Оставшиеся в тылу женщины, старики и подростки работали под девизом «Тыл и фронт едины».

После ухода мужчин, женщины и подростки сели за рычаги тракторов.

В первый год войны, в Томск прибывали из Москвы и Ленинграда эвакуированные заводы. Межениновцы работали на этих заводах.

Встречали жители и проходившие эшелоны в Томск с раненными солдатами. Солдаты не отказывались от кружки домашнего молока, свежих овощей, ягод.

Женщины им даже песни пели, прославлявших наших воинов.

Дети рисовали на военную тематику. Например, Портнягин Толя за рисунки «Наши атакуют» и «Без крова и пищи» получил II премию журнала «Дружные ребята».

Во время ВОВ к датам Красного календаря учащиеся школы готовили концерты и выступали в клубе.

Культработники шли в поле, на фермы и там разъясняли людям смысл военных событий. Проводились также беседы и доклады о текущем моменте, о международном и внутреннем положении страны, а также чтение газетных статей и очерков.

Работники клуба писали письма на фронт за малограмотных, наводили справки о судьбе близких и родных, пропавших без вести.

В клубе проводили работу по сбору теплых вещей для фронтовиков, устраивали вечера, на которых женщины пряли шерсть, вязали теплые носки и варежки для воинов.

Новый деревянный клуб строили в 1950-1951гг.

В клубе читали лекции, доклады, проводили вечера вопросов и ответов, митинги, собрания, ставили концерты. Выезжали с художественной самодеятельностью в Смену, Малое Петухово, Заречный. Проводили новогодние балы, вечера по истории Межениновки, чествование фронтовиков, награждения. Отчёты о работе систематически ставили на сессиях исполкомов. Депутат Брязгина отмечала, что учреждения культуры работают хорошо.

К 50-летию Советской власти был проведён вечер на тему «Борцы за власть Советов Сибири».  Особенно активизировалась работа клуба при солдатах-строителях разных национальностей 1967-1971гг. Много было национальных костюмированных танцев, песен.

Приезжали к нам в Межениновку: ансамбль «песни и пляски»  – Химстрой; из клуба железнодорожников г. Томска, студенты медицинского и политехнического института с концертами; ансамбль «Сибиринка» – г. Почтовый.

Культработники проводили агитационную работу в бригадах.

Лучшим трактористам вывешивали красный вымпел.

Выпускались «Молнии», стенгазеты. В клубе работают различные кружки.

А какие интересные проводились свадьбы. Не забывались старинные обычаи: заламывались ворота, прятали невесту, брали за неё выкуп, продавали косу, бросали мелкие деньги в сор, а невеста должна была мести пол и собирать их, жгли костры.

Стали проводить русский традиционный праздник – Проводы зимы. С катанием на лошадях, кувырканьями на горках с песнями, играми.

А какая радость была посмотреть кино.

В 1984г. в Межениновке построили новый современный Дом культуры.

Активизировалась работа Дома культуры по проведению массовых праздников. Стали отмечать дни, посвященные различным профессиям. Клуб включился в работу по подготовке трудовых праздников: “Дня железнодорожника”, “Дня животновода”, “Дня механизатора”. В эти же годы наиболее популярными стали праздники, связанные с важными для человека природными циклами, этапами в трудовой деятельности: “Праздник русской зимы”, “”День урожая”. В доме культуры в праздничной обстановке отмечались поворотные в жизни конкретного человека события: “Дни совершеннолетия”, “Вручение паспорта”, “Посвящение в железнодорожники”, “Посвящение в животноводы”, бракосочетание молодых людей и так далее.